(1884 - 1937 )
|
Николай Клюев (1884 - 1937 ) |
|
| * * * Горные звезды как росы Кто там в небесном лугу Точит лазурные косы, Гнет за дугою дугу? Месяц, как лилия, нежен, Тонок, как профиль лица. Мир неоглядно безбрежен. Высь глубока без конца. Слава нетленному чуду - Перлам, украсившим свод, Скоро к голодному люду Пламенный вестник придет. К зрячим нещадно суровый, Милостив к падшим в ночи, Горе кующим оковы, Взявшим от царства ключи. Будьте ж душой непреклонны Все, кому свет не погас, Ткут золотые хитоны Звездные руки для вас. |
* * * Не в смерть, а в жизнь введи меня, Тропа дремучая лесная! Привет вам, братья-зеленя, Потемки дупел, синь живая! Я не с железом к вам иду, Дружась лишь с посохом да рясой, Но чтоб припасть в слезах, в бреду К ногам березы седовласой, Чтоб помолиться лику ив, Послушать пташек-клирошанок И, брашен солнечных вкусив, Набрать младенческих волвянок. На мху, как в зыбке, задремать Под "баю-бай" осиплой ели... О, пуща-матерь, тучки прядь, Туман, пушистее кудели, Как сладко брагою лучей На вашей вечере упиться, Прозрев, что веткою в ручей Душа родимая глядится! |
| * * * О, ризы вечера, багряно-золотые, Как ярое вино, пьяните вы меня! Отраднее душе развалины седые Туманов - вестников рассветного огня. Горите же мрачней, закатные завесы! Идет Посланец Сил, чтоб сумрак одолеть; Пусть в безднах темноты ликуют ночи бесы, Отгулом вторит им орудий злая медь. Звончее топоры поют перед рассветом, От эшафота тень черней - перед зарей... Одежды вечера пьянят багряным цветом, А саваны утра покоят белизной. |
* * * Широко необъятное поле, А за ним чуть синеющий лес! Я опять на просторе, на воле И любуюсь красою небес. В этом царстве зеленом природы Не увидишь рыданий и слез; Только в редкие дни непогоды Ветер стонет меж сучьев берез. Не найдешь здесь душой пресыщенной Пьяных оргий, продажной любви, Не увидишь толпы развращенной С затаенным проклятьем в груди. Здесь иной мир - покоя, отрады. Нет суетных волнений души; Жизнь тиха здесь, как пламя лампады, Не колеблемой ветром в тиши. |
| О РАЗЛУКЕ Мне хотелось бы плакать, моя дорогая, В безнадежном отчаяньи руки ломать, Да небес бирюза так нежна голубая, Так певуча реки искрометная гладь. Я, как чайка, люблю понадречные дали - Очертанья холмов за тумана фатой, В них так много живой, но суровой печали, Колыбельных напевов и грусти родной. И еще потому я в разлуке не плачу, Хороню от других гнев и слезы свои, Что провижу вдали наших крыльев удачу Долететь сквозь туман до желанной земли. Неисчетны, дитя, буйнокрылые рати В путь отлетный готовых собратьев-орлов, Но за далью безбрежней ли степь на закате, Зарубежных синей ли весна берегов? Иль все та же и там разостлалась равнина Безответных на клекот курганов-полей И о витязе светлом не легче кручина В терему заповедном царевне моей? 1909 |
